Отправлено: 28.02.11 20:21. Заголовок: 1998 - 2018 Everytime you touch me I become a hero

Дата: с 1998 года по настоящие события
Место действия: магический мир; маггловский район в пригороде Лондона
Действующие лица: Гарри Поттер, Джинни Поттер
Краткое описание ситуации: Они еще дети, но в их жизни были страх, боль и смерть. Она поклялась, что всегда будет рядом с ним. Он поклялся, что больше никто никогда не пострадает из-за него.

[Все посты в данном эпизоде написаны совместно.]

 Отправлено: 28.02.11 23:23. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Тихое шуршание опадающей мантии, глухой удар о каменный пол Большого Зала... И тишина, звенящая в ушах, сводящая с ума. Будто весь мир замер, ожидая, что время пойдет вспять и кошмар, преследующий всю его жизнь, вновь обретет жизнь и силу. Горло все еще саднит от выкрикнутого заклинания, в глазах - зеленый отблеск луча, в руках - две волшебные палочки. Гарри выдыхает, невольно разжимая ладонь, и в Зале вновь раздаются звонкие удары дерева о холодный камень. А потом разом Большой Зал заполняется шумом. Самым разным: от радостных выкриков «мы победили», до обеспокоенного «Гарри». Нет сил, чтобы повернуться и увидеть радость и триумф в глазах присутствующих. Ноги подгибаются, глаза заполняются непрошенными слезами. Он опускает веки, изо всех сил пытаясь сдержать соленую влагу в себе. Закончилось. Все закончилось. То, к чему он шел всю сознательную жизнь, к чему его готовили, на что натравливали... свершилось. И снова убийство. Он – наемник. Вольный наемник. Наемный убийца. Перед глазами смерти других... Седрик, Сириус, Дамблдор, Ремус... Северус Снейп. Их много, они кружатся в неспешном хороводе, твердя, что в случившемся нет его - Гарри - вины. Ему хочется так думать, но в голове лишь мысль о том, что он сам по собственной воле стал убийцей. Убийца.
Хочется опуститься на колени, уткнуться лбом в холодный пол... Хочется исчезнуть, свернуться калачиком и больше никогда не двигаться. Отчаянно хочется, чтобы это больше никогда не повторилось. Чтобы шагающая рядом с ним тень опасности и смерти, наконец, оставила его в покое. Знакомый голос – Сириус – убеждает, что теперь его – Гарри – жизнь наладится, теперь все будет идти так, как и должно. Гарри хочет верить до боли любимому голосу крестного, но зияющая пустота в его груди будет каждый час, каждую минуту, каждую секунду напоминать о том, кто он есть на самом деле, что он свершил, сколько людей погибло по его вине. Нет спасительного забвения, нет прощения, нет искупления. Есть лишь он сам и воспоминания о тех, кто был ему дорог.
Что-то взрывается в мире, расцвеченная шумом и гамом тишина, что только что напряженно окутывала две столь разительно непохожие фигуры... И она несется вперед, не сдерживая больше рыданий. Гарри, Гарри... Она дрожит и трясутся почему-то непослушные руки, которые она обвивает вокруг его влажной шеи. Опустошенный, поникший, скорбящий - такой же, как и все они. Какой же ценой досталась им победа?
Ценою пустоты, которая - Джинни знала точно - навсегда поселилась в их глазах. Ценою бесценных жизней тех, кто был столь дорог... Все они сражались за этот момент, когда остывает напряжение, влекущее их куда-то, теснящее их, словно в крохотном куполе скрывая от жизни. Другой жизни, настоящей, свободной...
- Гарри... Гарри... - тихо выдыхает она и плачет, прижимаясь лбом к его плечу. Ее руки накрывают другие - Рон, Гермиона, Невилл, Луна... Но она чувствует лишь его прерывистое дыхание, лишь неровное биение его сердца сейчас рвано вторит ее собственному, изливающему горечь и боль в горячие слезы.
Фред. Вечно улыбающийся, настоящий заводила. Ремус. Тонкс. Они нашли друг друга так ненадолго... и безвозвратно ушли, оставив сироткой неугомонного карапуза... И те, кто ушел раньше, в этом кромешном аду, в котором каждого из них подпитывал надеждой лишь он, Гарри...
А сейчас он совсем один. Она чувствует, как глубоко он уходит в себя - таким же он был после смерти Сириуса, самого близкого ему человека... Разве знает кто-либо из них, что он чувствует сейчас?
- Гарри... - она может лишь шептать его имя, вдыхая горьковатый землистый запах, исходящий от него...
Он чувствует ее дрожащие объятия. Она никогда не показывала свою слабость. Она была сильной… в квиддиче, в дуэлях, на войне. Даже в худшие времена он никогда не видел ее волнения, а сейчас… невольно и сам начинает мелко дрожать. Но она рядом, и это успокаивает. Рядом, как и его друзья. Гермиона. Рон. Они тоже здесь, держатся за руки, смахивают невольные слезы облегчения. В их глазах искорки счастья. Они прошли через всю войну ради этого мгновения, чтобы быть вместе, не опасаясь за свои жизни. Гарри искренне рад за своих друзей. Джинни. Ее огромные карие глаза, мягкие рыжие локоны и еле ощутимый аромат яблок, ощущение уюта и дома. Он утыкается носом в макушку и жадно вдыхает, будто от этого зависит его жизнь, а она и зависит. Но мгновение длится не долго. Слишком оно коротко. Его бесцеремонно хватают за локоть и тянут прочь от Джинни. Он хочет возмутиться, но строгий голос МакГонагалл заставляет только появившееся возмущение утихнуть. Он покорно позволяет увлечь себя, передать в целительные руки мадам Помфри и увести в Больничное Крыло.

 Отправлено: 05.03.11 23:43. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Она тихо приоткрывает тяжелую дверь и на цыпочках крадется к упрятанной в дальнем углу кровати, укутанной шторами, словно непрозрачным коконом. Их тут много - пространство Больничного Крыла магическим образом увеличено, чтобы вместить такое количество раненных. Сейчас все они забылись сном - спокойным, целительным.
Больше не гнетет всех их страх...
И ее мама, мамочка, бедная, тоже спит беспокойным сном. Джинни судорожно переводит дыхание, вспоминая, как осторожно касалась ее плечом, глотая обжигающие слезы. Над телом Фреда, улыбающегося, такого... живого... словно он вот-вот откроет глаза и усмехнется над собранием рыжеволосых голов: привед, Дред, чего киснем? Не ной, Джин, нос станет как картошка. Перси, ты так удачно шутканул, что я даже...
Бесплотной тенью она проскальзывает за ширму и застывает, встретившись взглядом с пустыми, почти черными в густом полумраке, глазами...
Он не спал. Не знал, сколько пролежал с открытыми глазами. Не ориентировался во времени, не желал тревожить измученное и почему-то уставшее тело. Вмиг навалилась апатия и безразличие к происходящему. Перед глазами стоял образ Джин. Уходя вместе с мадам Помфри, он обернулся, чтобы увидеть немного растерянную, чуть-чуть испуганную и взволнованную Джинни. Несколько часов – а может быть, минут? – назад он достигнул своей цели, к которой шел всю сознательную жизнь. А что дальше? Что его ожидает завтра? Послезавтра? В будущем? Нужно учиться как-то жить… жить самостоятельно, не оглядываясь на прошлое. Прошлое. Гарри зажмурился, прогоняя тут же возникающие дорогие сердцу образа. И распахнул глаза, вновь имея возможность вечность смотреть на Джинни. Неосознанно улыбнулся, потому что хоть из ее глаз волнение и не ушло, к нему добавилась и решимость. Упрямая решимость, свойственная лишь ей одной.
Она осторожно присаживается на краешек его кровати. Все, что она собиралась сказать ему, все слова поддержки, утешения... все улетучилось из гудящей набатом головы, как только она увидела его удивительно спокойное лицо.
Что он пережил? Сколько бы ни пережил каждый из них в этой страшной войне, Гарри был их опорой, поддержкой для каждого. Лучом надежды, когда казалось, что мир уже не вынырнет из мрачности страха...
- Гарри... - ее ладонь скользнула к его ладони, и так и застыла на покрывале, едва касаясь её. Она не знала его. Такого Гарри, в чьих глазах пламя жизни, жажды к ней и стремлений победить... такого Гарри она не знала...
Что-то меняется. Он слышит ее приглушенный голос. Видение ли? Настоящая ли? Теплая ладонь в его собственной. Реальная. Он сжимает в ответ пальцы и разлепляет свои непослушные губы. Его пугает собственное состояние. Почему он так разбит? Почему саднит коленка, в правом плече пульсирует боль, а голова настолько тяжелая, что кажется, в ней уместили стадо фестралов? Он смутно помнит события последних дней. Жизнь на чистом адреналине и желании как можно скорее покончить со всем разом. Наверное, ему надо немного поспать, но он боится кошмаров, которые могут завладеть его разумом. Глупо. Победитель Волдеморта все еще способен испытывать страх? Да и как заснешь, когда она рядом? Он хочет чуть-чуть приподняться на подушках, но нарастающая боль под лопаткой пресекает любую попытку движения. Он виновато смотрит на Джинни, думает о том, что ей нельзя здесь находиться. Его глаза широко распахиваются – что, если ее привели сюда вслед за ним? Что, если ей потребовалась медицинская помощь?
- Как… - он хмурится, не слыша собственного голоса, осознавая, что он вырывается свистящим хрипом. Он прочищает горло и повторяет попытку: - Как ты?
- Я в порядке, все... - она глотает едкий комок в горле и стискивает его пальцы в ответ. Это не выразить словами. Ещё жив бывший страх, ещё обливается кровавыми слезами сердце по тем, кто погиб... и стоит перед взглядом застывшее в улыбке лицо Фреда...
Но у него не осталось никого. Лишь Рон, Гермиона... И она... И ей нужно быть сильной для него. Очень сильной. Такой же, каким был он... для всех них...
- Пообещай мне, что больше никогда не оставишь меня, - вдруг быстро говорит она, сгибаясь почти пополам, касаясь лбом их сплетенных пальцев. Пряча слезы, застившие взгляд. Ей страшно. Его взгляд наводит на неё леденящий ужас... - Никогда, Гарри, Никогда...
- Никогда, - эхом повторяет Гарри, приподнимая голову и упираясь взглядом в ее макушку. Что же с ними сделала война? Откуда в них – еще практически детях – столько невыплаканных слез и горя? Они словно оставили позади себя целую жизнь и сейчас им дарован шанс начать сначала. Прожить так, как захотят только они. Гарри несмело дотрагивается до ее макушки, перебирая пальцами локоны. – Обещаю.

 Отправлено: 08.07.11 09:33. Заголовок: http://s56.radikal.r..

Суббота. Суббота, суббота, суббота!
Это не просто выходной, нет… Сегодня они, наконец-то, встретятся с Гарри!
Сколько времени уже прошло с зимних каникул? Слишком много… Девушка спрятала озябшие пальцы в карман пальто и потопала ногами в попытке согреться. Улицы Хогсмида были запорошены снегом, который крупными хлопьями валил с зимнего серого неба.
Как давно они не виделись? Казалось, это было лишь вчера. Рождество… тихое, скорбное. Они лишь начали оправляться от потерь, которые не забудутся и не восполнятся никогда. В этом году не было ни пения рождественских гимнов, ни маминых свитеров. Но они были вместе.
Гарри удивительно повзрослел. Но вместе с тем он ничуть не изменился. И она надеялась, что и сегодня встретит все того же, Ее Гарри.
Он торопился, неловко обегая раскатанный детишками лед. А когда обходить было негде, он разбегался и под радостные вопли детворы скользил по горке, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие и не шлепнуться на мягкое место. Он ведь не хочет придти к Джинни снеговиком? Впрочем, с таким снегопадом его шансы достаточно велики. Ладони замерзли и начали неприятно ныть. Он подышал на них в тщетной попытке согреть, потер друг о друга и опустил в карманы куртки. Шапку сегодня он так и не нашел. Спасал широкий теплый шарф неизменной гриффиндорской расцветки, в который он был закутан до носа. Гарри завернул за угол и затормозил, громко топая и сбрасывая с ботинок снег. Хорошо бы еще стряхнуть снег с растрепанных волос, но вытаскивать ладони из тепла не хотелось. Гарри мимолетно посмотрел на свое отражение в витрине, с неудовольствием отметив покрасневший кончик носа. Один квартал до условленного места. Там, где ждет его Джин.
Все вокруг искрилось жизнью. Беззаботный смех, отдаленные отголоски чьей-то болтовни и красноречивые взгляды. Юноши и девушки, держащиеся за руки, родители с детьми, стремящиеся в более теплое местечко... Джинни поймала себя на том, что широко улыбается.
Темные времена прошли. И люди вновь научились свободно улыбаться. Чувствовать...
Она отвела взгляд от смешливой парочки - слизеринец повязывал свой шарф на шею гриффиндорке - и поймала взгляд зеленых глаз. Сердце екнуло и понеслось вскачь, также, как и сама Джинни понеслась навстречу Гарри. Гарри, Гарри, Гарри! Он, кажется, еще больше вырос, немного раздался в плечах и стал еще красивее. Его лицо скрыто за гриффиндорским шарфом, что делало его почти неузнаваемым. Но она знала, чьи глаза искрятся за круглыми очками.
- Мерлин, я так соскучилась... - она влетела в его объятия и застыла, уткнувшись щекой во влажную кожу куртки - словно если постараться, можно расслышать, как бьется его сердце, отвечая ее собственному.
Он мягко обнимает ее в ответ, прижимая к себе. Теряется в ее блестящих, наполненных счастьем глазах. На мгновение позволяет себе забыть о том, кем является, и какое место он занимает в магическом мире. Так приятно, быть просто с ней, быть просто самим собой. Гарри. Просто Гарри и никто иной. Он ведь может выкроить немного времени для себя? Иногда, оглядываясь назад, ему казалось, что впереди больше жизни нет. Он ощущал лишь пустоту и видел темноту. Сейчас рядом с Джинни, ему кажется, что перед ним образовывается светлая дорожка, подсвечиваемая солнышком, светящим только для него. Улыбаясь, Гарри опускает шарф до подбородка. И тянется, чтобы легко прикоснуться холодными потрескавшимися губами в уголочек ее губ.
Мимолетное прикосновение - и ей больше не холодно. Джинни осторожно прикасается к его лицу, словно опасаясь, что их встреча ей всего лишь приснилась. Но ее сон, так часто повторяющийся, воплотился в реальности.
- Замерз? - она смахивает с его головы снежную шапку и быстро осматривается. Сколько времени пройдет до тех пор, пока его не заметят? Живая легенда, Гарри Поттер, Мальчик-который... Ее Гарри.
- Немного, - уклончиво отвечает он, стараясь не поддаваться дрожи. – А вот ты, как я вижу, совсем продрогла.
Он хватает ее за руку и, воровато оглянувшись – он совсем не хочет, чтобы этот вечер был испорчен вниманием любопытных глаз, настойчивыми репортерами и просто назойливыми взглядами со стороны – утягивает ее к первому попавшемуся на пути пабу, из приоткрытых окон которого доносились чудесные дразнящие ароматы. Пропустив Джинни первой, он быстро снимает куртку, но все еще остается обмотанным в шарф. Не из-за того, что обморозил лицо, а в целях конспирации. Но ощутив сверлящие спину взгляды, вздыхает и разматывает шарф, небрежно запихивая его в рукав куртки. Помогает Джинни избавиться от пальто, ведет в самый отдаленный столик, тихонько желая, чтобы все вдруг вспомнили о неотложных делах где-нибудь в другом конце Хогсмида.
Всё разговоры стихают, когда становится ясно, что в кафе находится сам...
- Гарри Поттер, это Гарри Поттер!
- Сам Мальчик-который...
Перешептывания доносятся до их столика, и становится сложно их игнорировать. Но Джинни отмахивается от них, не обращает внимания... Ведь она наконец-то рядом с Гарри...
- Как ты? Как учеба? - она осторожно обхватывает ладонями его замерзшие руки и вглядывается в любимые глаза.
Гарри морщится, чувствуя спиной прожигающие взгляды и представляет, что он, Джинни и их столик находятся в непроницаемом белом кубе, за который не проникают ни заинтересованные взгляды праздных посетителей, ни их навязчивый шепот, ни весь остальной мир.
Он сосредотачивается на сидящей напротив девушки, и его лицо разглаживается.
- Сносно, - отвечает он. Ей можно сказать о том, что его гложет и тревожит. Он может ей доверить свои тайны. Он может сказать ей, какие на самом деле его дела вместо дежурного «все хорошо, спасибо». И она поймет. Другое дело, Гарри сам не желает взваливать на нее еще и свои проблемы.
- Учеба идет своим чередом. Интересно. Домашние задания Снейпа на фоне домашних школы авроров кажутся ничегонеделанием.
К их столику подходит официант, интересуется, чего они желают. Надо отдать должное его профессионализму - и бровью не повел на тот факт, что обслуживает самого Гарри Поттера. Сам Гарри вопросительно смотрит на Джинни.
- Что ты будешь?
- Имбирный чай... - Джинни не отводит взгляда от Гарри. Он не лжет, умалчивает. Но сейчас не время... и не место для расспросов. Главное, что они наконец-то рядом. - Даже не представляю себе, что это за задания. - Она морщит нос, но тут де улыбается. - Но держу пари, ничего страшней соплохвостов вам не предлагают?
- Именно, - Гарри кривит лицо, выказывая свое отношение к озвученной несправедливости. Но тут же серьезничает и обращается к официанту:
- Тыквенный сок, пожалуйста, и кексы.
Молодой парень склоняется и спешно ретируется. Одни, наконец, одни.
- Как ты? - пожалуй, это единственный вопрос, который его интересует всерьез. Про Хогвартс он еще успеет спросить, как и про все остальное.
- Соскучилась по тебе. - Джинни сжимает его ладонь и склоняет голову набок, словно желая рассмотреть юношу со всех сторон. Знакомые-знакомые черты...
- Луна передавала тебе привет. А ещё она нагадала, что ты то ли отрастил волосы до пят, то ли сбрил их... не знаю, какое-то странное гадание из Придиры... - она мотнула головой, пытаясь согнать смущение, охватившее её после встречи с Гарри. Они не виделись почти два месяца, а, кажется, вечность пролетела... И хочется рассказать ему обо всем, но все темы кажутся глупыми и несуразными... - На следующий матч собираются прийти представители Гарпий. Мадам Хук говорит, что они ищут замену Мартине. - Джинни тихо рассмеялась. - Представь, кто-то из Хогвартса будет играть в Гарпиях!
- Постараюсь выбраться и тоже придти. Если не полетать, то хотя бы посмотреть и оценить поколение, которое сменило нас ушедших.
Он уже более полугода не держался за древко своей метлы, не говоря уже о полетах. Да, наверное, соскучился. Не сколько по игре, сколько по самим полетам, ощущению бескрайней высоты и беспричинной свободе. Да, пожалуй, ему бы хотелось вновь круто взмыть в воздух, для разминки сделать несколько несложных виражей и разогнаться настолько, насколько позволяет мощность метлы, ощутив, как воздух бросится в лицо.
- Представь, что это будешь ты, - он улыбнулся. – Я точно знаю, что это будешь ты.
Он не хотел думать о том, что как только она станет в составе Гарпий, с ней практически невозможно будет встретиться… Сейчас это не имеет значение, а лишь осуществление ее мечты.
- Брось, мне никогда с ними не сравниться. - Джинни усмехнулась, поправляя волосы. Представить себя в форме Холихедских Гарпий, рядом с девушками, которые сделали профессией полеты... Нет, это совсем не её. Она представляла себе жизнь совсем иную. Они с Гарри будут вместе, она будет ухаживать за домом и воспитывать их детей, баловать его разными вкусностями... Как мама...
- Я надеюсь, что у тебя удастся выбраться. Было бы классно пройтись по знакомым местам?
Официант невозмутимо принес их заказ и удалился. Джинни поймала на себе чужой взгляд и опустила глаза на стол. Не то, чтобы она стеснялась... было не по себе оттого, что их разговор пытаются уловить, что каждые их движения словно под прицелом колдокамер...
- Даже если не удастся отпроситься официально, всегда можно улизнуть неофициально, - Гарри смеется, воспоминания возвращают его в те ночи, когда он безнаказанно бродил ночами под отцовской мантией по хогвартсовским коридорам. Не то, чтобы он этим злоупотреблял… а на утро совесть все же грызла.
- Я не пропустил еще ни денечка, даже в связи с болезнью. Мне ведь позволительно один денек притвориться простудившимся? Тем более, позавчера меня сравнили с ходячим ужасом, - Гарри делает глоток тыквенного сока, довольно жмуриться и пододвигает корзиночку с кексами, покрытыми белой пудрой, поближе к Джин. Ему действительно хотелось пройти по старинному замку, ощутить его мощь и магию. Он вдруг понимает, что безумно соскучился по Хогвартсу.
- И все же тебе стоит больше думать о себе, - Джинни нарочито сурово хмурится, но гримаска пропадает втуне по двум причинам. Первая - лукавый взгляд Гарри, который видит её насквозь. Вторая - облачко сладкой пудры, опутавшей её нос. Кексы в этом месте очень вкусны.
- А с другой стороны... - она разулыбалась, позабыв о том, что за ними пристально наблюдают. - С другой стороны, иногда правила можно и нарушить...